Памяти Саши Николаева.
Apr. 4th, 2009 05:03 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
furlusВ этот день 6 лет назад умер Александр Аронович Николаев, один из тех моих ушедших друзей, которых я никогда не забуду и с чьей смертью никогда не примирюсь. Я познакомился с ним весной 1968 - ему не было еще двадцати ( он родился в сентябре 48-го ), мне было 15 ( то есть мы дружили в течении 35 лет! ). Познакомился я с ним через свою любимую старшую кузину: у них как раз тогда начался бурный роман. Я всегда пристрастно оценивал ее молодых людей. Оно и понятно: я был очень к ней привязан и нежно любил. Саша, однако, мне понравился: он был ярок, интересен, талантлив, жизнерадостен и доброжелателен... Кроме того, сразу было понятно, что у кузины с ним - очень серьезно ( ее предыдущие кавалеры производили впечатление, что с ними у нее - несерьезно и ненадолго; так и оказывалось ). Помню наши встречи осенью того же года: мы обсуждали советское вторжение в Чехословакию ( наше отношение к этому было одинаково отрицательным ). Помню как Саша с кузиной пригласили меня в кафе-мороженое, где мы пили вино, а я был горд и казался себе совсем взрослым.
Саша писал стихи. Собственно, сам себя он тогда характеризовал прежде всего как поэта, и кузина называла его поэтом. Он печатал свои стихи на пишущей машинке и сшивал листки в маленькие книжечки ( самиздат! ). Подписывался он - Марк Хейфиц ( Саша носил мамину фамилию; Хейфиц - фамилия его отца ). Мне его тогдашние стихи не очень нравились, но Саше я в этом не признавался. Он тогда, да и в последующие 2-3 года, ходил по редакциям журналов и издательствам, пытаясь свои стихи пристроить. Увы, тщетно.
А между тем он учился на филфаке Ленинского пединститута ( нынешний МПГУ ). Там же училась и кузина. Саша уже тогда был удивительным знатоком поэзии - не только русской, но и немецкой ( немецкий он знал великолепно ), и знал огромное количество стихов наизусть. Был у него еще один талант - прекрасный голос. Пел он замечательно, подыгрывая себе на гитаре. А еще у нас с ним была общая страсть - собирательство книг.
И вот за что я очень зауважал Сашу. Он мог бы и дальше, как многие начинающие поэты, продолжать осаждать редакции, жаловаться на козни завистников, препятствующих публикации его стихов, пополнить ряды окололитературной богемы. Но он поступил иначе: его любовь к поэзии претворилась в ее научное изучение. Сначала он думал заниматься Брюсовым ( любовь к творчеству обычно третируемого как бездарность и большевистский прихвостень Брюсова нас тоже объединяла ), но вскоре нашел главное дело своей жизни. Это изучение творчества Тютчева. И что еще меня восхищало в Саше, так это следующее: интересы его были универсальны - от стиховедения до математики, от русской истории до музыки и т.д. Чем-то он занимался как профессионал, чем-то - неизбежно - как талантливейший дилетант. Но: была область в которой он был не просто профессионалом, а едва ли не лучшим специалистом. Это - биография, творчество и. прежде всего, текстология Тютчева. Он ведь внимательно прочитал ВСЕ рукописи Тютчева, дал десятки новых прочтений ( А.А.Николаев ведь подготовил последнее научное издание стихотворений Тютчева в Большой серии Библиотеки поэта ). А между тем он годами оттачивал свой поэтический дар, не пытаясь публиковаться, лишь читая и даря некоторые свои стихи друзьям. Какого поэтического мастерства он достиг, демострирует его замечательная поэма ( "лекция в стихах" как ее еще называли ) "Мудак и вор" ( я приведу ее ).
Продолжение следует.
Саша писал стихи. Собственно, сам себя он тогда характеризовал прежде всего как поэта, и кузина называла его поэтом. Он печатал свои стихи на пишущей машинке и сшивал листки в маленькие книжечки ( самиздат! ). Подписывался он - Марк Хейфиц ( Саша носил мамину фамилию; Хейфиц - фамилия его отца ). Мне его тогдашние стихи не очень нравились, но Саше я в этом не признавался. Он тогда, да и в последующие 2-3 года, ходил по редакциям журналов и издательствам, пытаясь свои стихи пристроить. Увы, тщетно.
А между тем он учился на филфаке Ленинского пединститута ( нынешний МПГУ ). Там же училась и кузина. Саша уже тогда был удивительным знатоком поэзии - не только русской, но и немецкой ( немецкий он знал великолепно ), и знал огромное количество стихов наизусть. Был у него еще один талант - прекрасный голос. Пел он замечательно, подыгрывая себе на гитаре. А еще у нас с ним была общая страсть - собирательство книг.
И вот за что я очень зауважал Сашу. Он мог бы и дальше, как многие начинающие поэты, продолжать осаждать редакции, жаловаться на козни завистников, препятствующих публикации его стихов, пополнить ряды окололитературной богемы. Но он поступил иначе: его любовь к поэзии претворилась в ее научное изучение. Сначала он думал заниматься Брюсовым ( любовь к творчеству обычно третируемого как бездарность и большевистский прихвостень Брюсова нас тоже объединяла ), но вскоре нашел главное дело своей жизни. Это изучение творчества Тютчева. И что еще меня восхищало в Саше, так это следующее: интересы его были универсальны - от стиховедения до математики, от русской истории до музыки и т.д. Чем-то он занимался как профессионал, чем-то - неизбежно - как талантливейший дилетант. Но: была область в которой он был не просто профессионалом, а едва ли не лучшим специалистом. Это - биография, творчество и. прежде всего, текстология Тютчева. Он ведь внимательно прочитал ВСЕ рукописи Тютчева, дал десятки новых прочтений ( А.А.Николаев ведь подготовил последнее научное издание стихотворений Тютчева в Большой серии Библиотеки поэта ). А между тем он годами оттачивал свой поэтический дар, не пытаясь публиковаться, лишь читая и даря некоторые свои стихи друзьям. Какого поэтического мастерства он достиг, демострирует его замечательная поэма ( "лекция в стихах" как ее еще называли ) "Мудак и вор" ( я приведу ее ).
Продолжение следует.
