![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Вчера было 9 дней со дня смерти Анатолия Марковича. Когда он умер, я был в Питере, и от меня решили скрыть его смерть - до возвращения в Москву. Но когда я, узнав 23-его о смерти Егора, позвонил с этой печальной вестью домой, жена мне сказала: "А сегодня мы хороним Маркова..."
Я знал его с 1959 года ( мне было 6 лет ): тогда он, за год до этого познакомившийся с моими родителями, на пути в Ереван, куда был отправлен в командировку, остановился ненадолго погостить у нас в Тбилиси ( я жил там в то время с дедушкой и тетей ) - с тем, чтобы осмотреть город. Я запомнил его - трудно было его не запомнить. Потом - после моего переезда в Москву в 1960 - я часто видел его: он регулярно приходил к нам в гости. Его отношения с моими родителями складывались неровно: с середины 60-х до начала 80-х он бывал у нас нечасто, но я радовался каждому его появлению: он мне нравился всегда. В 1982 году А.М. сначала сломал ногу и попал в больницу, а потом - через несколько месяцев - у него обнаружился рак шеи. Именно в этот период его дружба с родителями не только возобновилась, но отношения приобрели особую теплоту - теперь уже навсегда. Тогда же мы познакомились с Л.А. - женой Анатолия Марковича.
Врачи сказали, что операция вряд ли поможет и надежды нет никакой. И после успешной операции ему давали полтора-два месяца, не советуя напрасно мучить облучением и химией... Сказать, что он мужественно держался - не сказать ничего. Я и представить себе не мог, что можно ТАК себя вести перед лицом, как казалось, неизбежной смерти. Настояв на проведении, не смотря ни на что, всех жестоких процедур, он при малейшей возможности сбегал из больницы- на концерты, в кино, на выставки. Часто приходил к нам, был и за день до операции. Он говорил о книгах, фильмах, политике, говорил и о своей болезни - таким тоном, как если бы речь шла о постороннем человеке. Он был готов бороться за свою жизнь до конца, но и встретить смерть абсолютно спокойно, не жалуясь, а наоборот, испытывая удовлетворение, что он получил некогда дар жизни. И случилось чудо. Он перенес операцию,выдержал неимоверные дозы облучения и химиотерапии ( организм у него оказался могучий ) и - выздоровел, прожил еше 25 лет, и это была полноценная, богатая впечатлениями жизнь.
Как случилось, что он стал моим другом, не взирая на разницу в возрасте? Стал членом нашей компании и подружился со многими моими друзьями? Не знаю: это произошло естественно, как бы само собой...
Всю жизнь проработов инженером и никогда не сожалея об избранной специальности, А.М. обладал огромными познаниями в гуманитарной сфере. Он хорошо знал историю, в особенности ХХ века ( как многие его сверстники он, чей отец был репрессирован, был опален советской историей эпохи Ленина и Сталина ), любил классическую музыку, но также Окуджаву и Высоцкого, много читал, прекрасно разбирался в живописи, был киноманом, а также великолепным собеседником, да и собутыльником тоже - он знал толк в выпивке. В нашей компании гуманитариев он ощущал себя вполне комфортно.
Мужество и чувство собственного достоинства прежде всего отличали Маркова. Это рыцарские черты, и в нем было что-то от рыцаря.
Он всегда был красив. Думаю, пользовался успехом у женщин ( мы об этом никогда не говорили; помимо прочих причин рыцарская этика предписывает предельную сдержанность в этих вопросах). Операция обезобразила его шею, он с молодости был плешив, а после облучения на голове не осталось никакой растительности. Но этот новый облик был также по своему замечателен: он напоминал мне то Юла Бриннера, то Брюса Уиллиса. Я видел, как смотрели на него женщины на банкете по случаю моей кадидатской защиты - в 1999 г., когда ему было 67 лет.
У А.М. не было своих детей, были две падчерицы, трое внуков. Нас - всю нашу семью: родителей, меня, мою жену и дочерей - он очень любил. За 2 дня до смерти он разговаривал с моей мамой по телефону, говорил, как мечтает зайти к нам, просил за него всех нас поцеловать.
Рецидив болезни начался осенью. Он боролся до конца. Испытывая непереносимую боль, отказывлся принимать болеутоляющие: "Приму, когда начну помирать": он думал, как и мы все, что уж несколько месяцев у него точно есть. Но мы все ошибались. Умер он внезапно.
Вечная память.
Я знал его с 1959 года ( мне было 6 лет ): тогда он, за год до этого познакомившийся с моими родителями, на пути в Ереван, куда был отправлен в командировку, остановился ненадолго погостить у нас в Тбилиси ( я жил там в то время с дедушкой и тетей ) - с тем, чтобы осмотреть город. Я запомнил его - трудно было его не запомнить. Потом - после моего переезда в Москву в 1960 - я часто видел его: он регулярно приходил к нам в гости. Его отношения с моими родителями складывались неровно: с середины 60-х до начала 80-х он бывал у нас нечасто, но я радовался каждому его появлению: он мне нравился всегда. В 1982 году А.М. сначала сломал ногу и попал в больницу, а потом - через несколько месяцев - у него обнаружился рак шеи. Именно в этот период его дружба с родителями не только возобновилась, но отношения приобрели особую теплоту - теперь уже навсегда. Тогда же мы познакомились с Л.А. - женой Анатолия Марковича.
Врачи сказали, что операция вряд ли поможет и надежды нет никакой. И после успешной операции ему давали полтора-два месяца, не советуя напрасно мучить облучением и химией... Сказать, что он мужественно держался - не сказать ничего. Я и представить себе не мог, что можно ТАК себя вести перед лицом, как казалось, неизбежной смерти. Настояв на проведении, не смотря ни на что, всех жестоких процедур, он при малейшей возможности сбегал из больницы- на концерты, в кино, на выставки. Часто приходил к нам, был и за день до операции. Он говорил о книгах, фильмах, политике, говорил и о своей болезни - таким тоном, как если бы речь шла о постороннем человеке. Он был готов бороться за свою жизнь до конца, но и встретить смерть абсолютно спокойно, не жалуясь, а наоборот, испытывая удовлетворение, что он получил некогда дар жизни. И случилось чудо. Он перенес операцию,выдержал неимоверные дозы облучения и химиотерапии ( организм у него оказался могучий ) и - выздоровел, прожил еше 25 лет, и это была полноценная, богатая впечатлениями жизнь.
Как случилось, что он стал моим другом, не взирая на разницу в возрасте? Стал членом нашей компании и подружился со многими моими друзьями? Не знаю: это произошло естественно, как бы само собой...
Всю жизнь проработов инженером и никогда не сожалея об избранной специальности, А.М. обладал огромными познаниями в гуманитарной сфере. Он хорошо знал историю, в особенности ХХ века ( как многие его сверстники он, чей отец был репрессирован, был опален советской историей эпохи Ленина и Сталина ), любил классическую музыку, но также Окуджаву и Высоцкого, много читал, прекрасно разбирался в живописи, был киноманом, а также великолепным собеседником, да и собутыльником тоже - он знал толк в выпивке. В нашей компании гуманитариев он ощущал себя вполне комфортно.
Мужество и чувство собственного достоинства прежде всего отличали Маркова. Это рыцарские черты, и в нем было что-то от рыцаря.
Он всегда был красив. Думаю, пользовался успехом у женщин ( мы об этом никогда не говорили; помимо прочих причин рыцарская этика предписывает предельную сдержанность в этих вопросах). Операция обезобразила его шею, он с молодости был плешив, а после облучения на голове не осталось никакой растительности. Но этот новый облик был также по своему замечателен: он напоминал мне то Юла Бриннера, то Брюса Уиллиса. Я видел, как смотрели на него женщины на банкете по случаю моей кадидатской защиты - в 1999 г., когда ему было 67 лет.
У А.М. не было своих детей, были две падчерицы, трое внуков. Нас - всю нашу семью: родителей, меня, мою жену и дочерей - он очень любил. За 2 дня до смерти он разговаривал с моей мамой по телефону, говорил, как мечтает зайти к нам, просил за него всех нас поцеловать.
Рецидив болезни начался осенью. Он боролся до конца. Испытывая непереносимую боль, отказывлся принимать болеутоляющие: "Приму, когда начну помирать": он думал, как и мы все, что уж несколько месяцев у него точно есть. Но мы все ошибались. Умер он внезапно.
Вечная память.
