Пословица

Иностранка говорит в отечественном телесериале: "Делу время, ПОХОТИ - час".

Антисоветский фольклор

Антисоветские приколы моей молодости:

Обижается народ:
Мало партия дает.
-Наша партия не блядь,
Она не может всем давать!
***
В связи с обменом политзаключенных - советского диссидента Владимира Буковского на Генерального секретаря Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана:

Обменяли хулигана
На Луиса Корвалана.
Где б найти такую блядь,
Чтоб нам Брежнева сменять?
***

Более старая частушка:

Вот вам молот, вот вам серп.
Это наш советский герб.
Хочешь жни, а хочешь куй-
Всё равно получишь хуй.
***
Мы по разному отнеслись к военному перевороту в Чили. Я сочувствовал Альенде и никогда не был почитателем Пиночета. Но многие радовались свержению социалистического правительства. Инц написал стихотворение, из которого помню немного:

Вот вам серп, а вот вам молот.
Наступает в Чили голод.
*
Только храбрый Пиночетик
Достает свой пистолетик.
Пиф-паф! Взят дворец!
Мертв Альенде наконец!
***

После снятия Хрущева:

Удивили всю Европу,
Показали простоту:
10 лет лизали жопу,
Оказалось, что не ту.
Но народ, не унывая,
Смело движется вперед:
Наша партия родная
Жопу новую найдет.
***

Хрущева сняли в октябре 1964, а в январе 1965 на моем 12-летии моя любимая старшая кузина ( ей было 15 ) отозвала меня в сторону и на ухо пропела на мотив "Куба, любовь моя":

Куба, отдай наш хлеб!
Куба, возьми свой сахар!
Куба, Хрущева нет!
Куба, иди ты на хуй!

Некоторое время спустя я услышал от моего приятеля Андрея Чернышева несколько другой вариант: 3-я строка читалась: "На хуй нам нужен лохматый Фидель!".
***
Наконец загадка, которую я слышал от Саши Николаева ( тоже на каком-то моем дне рождения ): "Что это: на "Б" начинается, на "Ь" кончается, в мужиках нуждается?". Ответ давать не буду. Может быть, кто-нибудь знает или догадается? Кто первый пришлет? Ау, Гасан!

Югославяне и обезьяна , пьющая воду.

Много лет назад прочитал стихотворение Бунина "С обезьяной" ( 1907г. ), очень мне понравившееся:

Ай, тяжела турецкая шарманка!
Бредет худой, согнувшийся хорват
По дачам утром. В юбке обезьянка
Бежит за ним, смешно поднявши зад.

И детское и старческое что-то
В ее глазах печальных. Как цыган,
Сожжен хорват. Пыль, солнце, зной, забота.
Далеко от Одессы на Фонтан!

Ограды дач еще в живом узоре —
В тени акаций. Солнце из-за дач
Глядит в листву. В аллеях блещет море...
День будет долог, светел и горяч.

И будет сонно, сонно. Черепицы
Стеклом светиться будут. Промелькнет
Велосипед бесшумным махом птицы,
Да прогремит в немецкой фуре лед.

Ай, хорошо напиться! Есть копейка,
А вон киоск: большой стакан воды
Даст с томною улыбкою еврейка...
Но путь далек... Сады, сады, сады...

Зверок устал,— взор старичка-ребенка
Томит тоской. Хорват от жажды пьян.
Но пьет зверок: лиловая ладонка
Хватает жадно пенистый стакан.

Поднявши брови, тянет обезьяна,
А он жует засохший белый хлеб
И медленно отходит в тень платана...
Ты далеко, Загреб.

Много позже мне попалось стихотворение Ходасевича "Обезьяна" ( 1917 или 1918г. ):

Была жара. Леса горели. Нудно
Тянулось время. На соседней даче
Кричал петух. Я вышел за калитку.
Там, прислонясь к забору, на скамейке
Дремал бродячий серб, худой и черный.
Серебряный тяжелый крест висел
На груди полуголой. Капли пота
По ней катились. Выше, на заборе,
Сидела обезьяна в красной юбке
И пыльные листы сирени
Жевала жадно. Кожаный ошейник,
Оттянутый назад тяжелой цепью,
Давил ей горло. Серб, меня заслышав,
Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я
Воды ему. Но, чуть ее пригубив,-
Не холодна ли,- блюдце на скамейку
Поставил он, и тотчас обезьяна,
Макая пальцы в воду, ухватила
Двумя руками блюдце.
Она пила, на четвереньках стоя,
Локтями опираясь на скамью.
Досок почти касался подбородок,
Над теменем лысеющим спина
Высоко выгибалась. Так, должно быть,
Стоял когда-то Дарий, припадая
К дорожной луже, в день, когда бежал он
Пред мощною фалангой Александра.
Всю воду выпив, обезьяна блюдце
Долой смахнула со скамьи, привстала
И - этот миг забуду ли когда? -
Мне черную, мозолистую руку,
Еще прохладную от влаги, протянула...
Я руки жал красавицам, поэтам,
Вождям народа - ни одна рука
Такого благородства очертаний
Не заключала! Ни одна рука
Моей руки так братски не коснулась!
И, видит Бог, никто в мои глаза
Не заглянул так мудро и глубоко,
Воистину - до дна души моей.
Глубокой древности сладчайшие преданья
Тот нищий зверь мне в сердце оживил,
И в этот миг мне жизнь явилась полной,
И мнилось - хор светил и волн морских,
Ветров и сфер мне музыкой органной
Ворвался в уши, загремел, как прежде,
В иные, незапамятные дни.

И серб ушел, постукивая в бубен.
Присев ему на левое плечо,
Покачивалась мерно обезьяна,
Как на слоне индийский магараджа.
Огромное малиновое солнце,
Лишенное лучей,
В опаловом дыму висело. Изливался
Безгромный зной на чахлую пшеницу.
В тот день была объявлена война.

Я был поражен сюжетным сходством. При этом я понимал, что Ходасевич не слямзил сюжет у Бунина. В комментариях я прочитал, что Ходасевич писал о подлинности этой истории - в Томилине под Москвой в августе 1914 года. Ну, предположим югославяне в начале ХХ века в России ходили ( выступали? ) с обезьянами. Но в обоих стихотворениях обезьяна пьет! Недавно прочитал в воспоминаниях Омри Ронена о Нине Берберовой:"Оказалось, между прочим, что ни она, ни, по всей вероятности, он не знали стихотворения Бунина "С обезьяной" (1907), странно предвосхитившего реальные подробности стихов Ходасевича о первом дне войны 1914 года." Она и он - Берберова и Ходасевич.
Всё же удивительно!