Белые и пушистые легкоранимые евреи.

Месяца два назад мы возвращались на машине из деревни. Было включено "Русское радио". Мария Дубнова рассказывала о своей книге"Танки в Праге, Джоконда в Москве. Азарт и стыд семидесятых", в которой собраны рассказы людей о семидесятых годах. Звонили радиослушатели, рассказывали свои истории из этого времени. Авторам наиболее удачных рассказов сообщали, что им подарят книгу. Я позвонил с мобильника, сходу дозвонился и рассказал о том, как попал на похороны Твардовского ( книгу подарили). Но об этом я расскажу в другой раз. Дубнова рассказала историю, кажется в книгу не вошедшую. Одной женщине дали на ночь почитать "Крутой маршрут" Евгении Гинзбург. Она читала и сначала боялась, что придут гэбэшники, и ей придется плохо. А к 4-м часам утра, когда книга была прочитана, она устыдилась своего страха и поняла, что такую книгу она должна дать прочитать другим людям. И тут она вспомнила, что соседи по этажу, с которыми она не была знакома, вроде бы приличные интеллигентные люди, да к тому же еще и евреи. Она позвонила им в дверь ( в 4 утра! ), протянула книгу и сказала: "Это вы должны прочитать". Потом они подружились. В этой истории больше всего мне понравилось это: "да к тому же еще и евреи". В самом деле, евреи в кругах критически мыслящей интеллигенции имели репутацию людей порядочных, интеллигентных, диссидентски настроенных.
***
Это было в конце 70-х или в начале 80-х. Я тогда работал в Исторической библиотеке. Как-то весной к концу рабочего дня ко мне зашел мой друг Гиви Курбаши, и мы с ним двинулись по Петроверигскому переулку. Тут необходима этно-физиогномическая справка. Я - наполовину еврей и наполовину армянин. Внешность у меня соответствующая -темные волосы и темные глаза ( хотя за русского меня тоже часто принимают ). А Гиви Курбаши - русский с четвертушкой чувашской крови. Волосы и глаза у него светлые, а от чувашей - легкая раскосость глаз. Итак, идем мы по узкому переулку, и вдруг видим: навстречу нам движется какой-то опасный человек, буквально источавший агрессию. Молодой ( лет 30-ти ), огромный, коротко стриженый, с квадратной челюстью, очень сильно пьяный, в расстегнутой белой рубашке и с каким-то надорванным пакетом в руках. От него веяло агрессией. Он орал нечто нечленораздельное - можно было разобрать только отборный мат и слова: "Жжиды! Гады! Обманули!" Мы поняли, что встречаться с ним небезопасно, но встречи не избежать. В самом деле, мы столкнулись лицом к лицу. Громила посмотрел на нас мутным взглядом, опять пробормотал что-то нечленораздельное, выматерился и сунул мне в руку пакет, говоря: "Будет здесь 3 килограмма или эти суки-жиды меня надули?" И тут я к своему изумлению одновременно увидел, что пакет - с мацой ( на нем стояла печать: "Московская хоральная синагога" -она ведь находилась в соседнем переулке ), и понял, что то, что я воспринимал как нечленораздельное бормотание, было абсолютно членораздельной речью на идише! "Я думаю,здесь есть 3 килограмма",- осторожно сказал я. "Да? Значит, не обманули?",- с сомнением в голосе ответил громила, забирая у меня пакет. Потом он с изумлением стал нас разглядывать. "С тобой всё ясно,- бросил он мне. "А вот ты,- обратился громила к Гиви,- ...в первый раз вижу еврея с такой внешностью! Ну ладно, ребята вы хорошие. Имейте ввиду, меня здесь все знают, и если вас кто обидит, скажите мне, и этот человек жить не будет!"